Данный вопрос вряд ли интересует рыбных олигархов. У них другие интересы.
Хватит ли рыбы будущим поколениям?Пожалуй, ни одна отрасль российской экономики в этом году не привлекает к себе столько внимания, как рыбное хозяйство. И это вполне объяснимо – наша страна всегда была рыбной державой, вылавливая достаточное количество водных биоресурсов, чтобы и себя накормить, и на экспорт отправить. Однако после того, как в августе прошлого года Россия в ответ на санкции Запада ввела запрет на ввоз в страну отдельных видов продовольственных товаров, включая морепродукты, из ряда стран и взяла курс на импортозамещение, оказалось, что с обеспечением внутреннего рынка отечественной рыбной продукцией все очень непросто.
За прошедший с момента введения Россией контрсанкций год с небольшим обнажились накопившиеся за долгие годы проблемы рыбной отрасли. В частности, все вдруг обнаружили, что отечественные рыбодобытчики ориентированы, в первую очередь, на отправки своих уловов на экспорт, а рыбопереработчики привыкли использовать не российское, а импортное сырье. И когда возникла необходимость перенаправить рыбные поставки с экспорта на внутренний рынок у рыбопромышленников сразу нашлось множество причин, чтобы объяснить, почему это очень сложно и даже нецелесообразно. Виновными оказались придирчивые пограничники, задерживающие отправку рыбы на берег ветеринары, завышающие тарифы на перевозку железнодорожники, неготовые работать с отечественным сырьем рыбопереработчики и даже рядовые потребители, которые, согласно заявлениям некоторых представителей рыбного бизнеса, настолько привыкли к норвежской семге, что на российскую нерку и горбушу даже смотреть не хотят, а минтай так вообще до сих пор считают едой для кошек.
Между тем, о главной причине «рыбные короли» предпочитают не говорить, хотя вполне понятно, что нежелание поставлять рыбу на внутренний рынок обусловлено, прежде всего, тем, что существующая система экспорта позволяет не просто получать хорошую прибыль в твердой валюте, но также и получать неучтенную прибыль, скрываемую от налогообложения и оседающую на зарубежных счетах. Эти «излишки» образуются в результате занижения цен на экспортируемую продукцию, указания неверного размерного ряда, занижения объемов поставок и т.п. Об этих схемах уже довольно много говорилось, поэтому останавливаться на них лишний раз мы не будем (хотя, возможно, стоило бы, поскольку пока реальных действий, направленных на устранение возможностей использования «серых» схем экспорта, не видно).
Вполне естественно, что государство в эти условиях сочло необходимым изменить «правила игры» в рыбной отрасли, чтобы обеспечить насыщение внутреннего рынка доступной рыбной продукцией, загрузить мощности береговых перерабатывающих предприятий и при этом стимулировать рыбаков к обновлению флота. И точно так же естественно, что рыбопромышленники почти в едином порыве стали подвергать предлагаемые нововведения критике, настаивая лишь на одном – закреплении квот на вылов водных биоресурсов на 25 лет по «историческому принципу». Чем закончится противостояние рыбного бизнеса и государства, выяснится уже довольно скоро, на октябрьском заседании Госсовета, посвященного проблемам рыбной отрасли. Наиболее вероятно, что все-таки будет найден компромисс – рыбаки получат свои «длинные квоты» в обмен на определенные обязательства по доставке части уловов на берег. При этом благожелательному настрою власти может поспособствовать ожидаемое увеличение общего объема добычи российскими рыбаками, который в этом году может выйти на рекордные в новейшей истории РФ 4,5 млн тонн, что позволит говорить об установлении нового ориентира в размере 5 млн тонн, достижение которого позволит России подняться в мировом рыбном рейтинге с восьмого на пятое место, обойдя Филиппины, Перу и Японию.
Эти ожидания уже дали основания некоторым СМИ заявлять, что рыбная отрасль могла бы стать отличным примером для остальной экономики нашей страны, ведь уловы непрерывно растут с 2004 г. в среднем на 8–10% в год, чего хотелось бы пожелать и отечественному ВВП. В целом, за последние 11 лет общая добыча в пяти крупнейших рыболовецких бассейнах выросла в 1,5 раза (с 3 до 4,48 млн тонн), хотя в прошлом году результаты слегка «подкачали» из-за слабого подхода лосося в нечетный год, в результате чего общая добыча по стране снизилась до 4,2 млн тонн. В этом же году все вроде бы идет вполне успешно – к сентябрю, как подсчитало Росрыболовство, добыто 3,167 млн т рыбы (на 8% выше плана), из которых 2,1 млн тонн дал Дальний Восток, а 408 тысяч тонн - Североморский бассейн. Сейчас этот улов пополняется добычей осеннего сезона, на который приходится второй пик путины.
Если посмотреть на составляющую рыбного улова, можно увидеть, что первое место по объемам занимает минтай, а лидеров с точки зрения стоимости являются лососевые. В среднем, Дальний Восток ежегодно дает порядка 1,3 млн т минтая и 400 тысяч тонн лососевых, что составляет более трети российского годового урожая.
И это, на самом деле, слегка тревожит, поскольку рассчитывать на то, что добыча минтая и лосося и дальше будет такой хорошей, было бы слишком оптимистичным. В этом году Сахалин уже столкнулся с тем, что вылов горбуши оказался лишь на уровне одной трети от ожидавшегося объема, и это заставляет о многом задуматься, учитывая, что довольно слабыми могут оказаться и подходы кеты на юго-востоке Сахалина. На заседании штаба по организации лососевой путины 2015 года начальник Управления организации рыболовства Федерального агентства по рыболовству Андрей Космин сообщил, что по состоянию на 21 сентября 2015 года вылов тихоокеанских лососей на Дальнем Востоке составил почти 321 тыс. тонн, что на 14,5% ниже показателей 2013 года. При этом на Сахалине спад вылова горбуши оказался вообще катастрофическим.
Так что же случилось с горбушей? Промысел этой рыбы в основных районах промысла Сахалинской области закрылся на последней неделе августа из-за отсутствия подхода лосося. Замначальника областного агентства по рыболовству С. Ом отметил по этому поводу: «За все время моей работы в агентстве не припомню такой крайне неудачной лососевой путины». При этом он подчеркнул, что наука не может объяснить, почему ее прогнозы (на этот год прогнозировались рекордные уловы лосося) не оправдались, причем не только по Сахалинской области, но и по западу Камчатки. «Наука официально подтвердила удачный скат молоди лососей в 2014 году, траловые съемки 2014 года показали массовое откочевывание молоди на нагул в океан. Весенние траловые съемки 2015 года подтвердили, что стада горбуши шли из Тихого океана в Охотское море, прогнозировалась удачная рыбалка. Но куда затем делись свыше 450 тысяч тонн горбуши и почему рыба не пришла на нерест на Сахалин и Западную Камчатку - наука объяснить не может», - сказал С. Ом. Председатель ассоциации «Союз рыболовецких колхозов и предприятий Сахалинской области» С. Сенько также заявил: «Прогнозы науки не оправдались по многим участкам промысла, что необычно. Не думаю, что это можно списать на некачественный прогноз. Что-то непонятное происходит с рыбой, скорее всего, какие-то очень серьезные причины не дали горбуше подойти к востоку Сахалина и к Курилам. Будем задавать вопрос на Дальневосточном научно-промысловом совете, что случилось с рыбой».
Собственно, ответ на вопрос «куда делась рыба» дал Александр Шубин, старший научный сотрудник бывшей лаборатории динамики численности лососей Сахалинского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (СахНИРО). Ученый, посвятивший изучению лососей 33 года, считает, что главная причина провала лососевой путины на Сахалине кроется в фундаментальной недооценке того количества производителей горбуши, которое необходимо пропускать в реки на нерест. Хотя наукой давно уже были определены оптимальные показатели количества рыбы, которую надо пропускать на нерест для обеспечения нормального воспроизводства молоди, эти показатели никак не учитывались при ежегодном определении норм заполнения рек, причем не учитывались ни чиновниками, ни самими представителями СахНИРО.
На самом деле, СахНИРО практически ежегодно рекомендует заполнять нерестилища рек Восточного Сахалина рыбой на уровне, далеком от оптимальных показателей, ориентируясь на никем не утвержденную «норму», которая на деле ниже оптимальных значений в 1,2 – 2, а то и 3 раза, в зависимости от состояния рек, и никак не может обеспечить нормальное воспроизводство горбуши и урожай покатной молоди.
Чтобы понять, что произошло в 2015 году, необходимо обратить внимание на официальные данные ФГБУ «Сахалинрыбвод» о заполнении нерестилищ производителями горбуши в реках Сахалинской области в 2011-2013 гг. Оказывается, в 2011 году только две реки из 90 обследованных были действительно были заполнены на оптимальном уровне или близко к нему, тогда как все остальные реки были недозаполнены. В 2012 году оптимальное заполнение было зафиксировано только на 13 реках из 90, а в 2013 — только на 9 из них. Таким образом, удивляться тому, что на добыча горбуши на Сахалине в этом году провалилась, не стоит, этого следовало ожидать.
Впрочем, главное заключается в том, почему ученые, зная о том, какое количество рыбы надо пропускать на нерестилища, ежегодно рекомендуют совсем другое. Все очень просто – чем меньше рыбы пройдет на нерестилище, тем больше ее можно будет выловить на РУЗах. Рыбная отраслевая наука не просто пошла на поводу у крупного бизнеса, за последние годы она превратилась в обслугу рыбных олигархов, подстраивая свои прогнозы под их запросы. Об этом, кстати, довольно красноречиво свидетельствует выступление руководителя одной сахалинской компании на круглом столе в ходе недавнего Международный конгресса рыбаков, где он поделился опытом работы с сахалинскими учеными и рассказал о том, что его компания профинансировала исследования по оценке ресурсов морских ежей. В результате наука рекомендовала существенное увеличение возможного вылова, и рыбаки получили увеличение квоты на этот коммерчески важный объект.
Собственно, под удовлетворение интересов сахалинских рыбопромышленников выстроена и сама система РУЗов, целесообразность которых на протяжении многих лет оспаривается экологами. Практика установки рыбоучетных заграждений для массового изъятия горбуши из нерестовых рек задолго до их заполнения стала повсеместно распространена примерно с 2009 года. При этом РУЗы ставили даже на реках с естественным нерестом, где не было рыбзаводов, под предлогом «борьбы с заморами», хотя такая проблема на этих реках была крайне редким явлением. А все выступления экологов против этого попросту игнорировались как учеными, так и чиновниками.
Впрочем, это совсем неудивительно, учитывая тесную связь бизнеса и власти на Сахалине в годы, когда областью управлял
Александр Хорошавин. По сути, тогда была создана система, разделившая практически все нерестовые реки региона между пятью «рыбными королями». На севере Сахалина стал хозяйничать
родственник Хорошавина Павленко, получивший контроль над угодьями местных коренных малых народов Севера и их рыболовными компаниями. Центральная часть восточного побережья острова перешла под контроль
Сафронова, а контроль над юго-восточной частью побережья в районе реки Найба поделили
Верховский и Сливин. Кроме того,
Верховский и Шушпанов получили в свое распоряжение реки в южной части Сахалина, а большая часть Курил также оказалась подконтрольна компаниям сенатора Верховского. В первую очередь, они ориентировались на вылов кеты, быстро создав свои рыбозаводы даже на тех реках, где уже были государственные, чтобы получить возможность изъятия кеты. При этом, в угоду рыбопромышленникам, сахалинские ученые объявили, что долы дикой кеты в объеме заходящей на Сахалин рыбы не превышает 5 процентов (то есть, вся остальная – выпущенная рыбными заводами), что дало «рыбным королям» возможность повысить объемы вылова рыбы, причем благодаря РУЗам ее стало возможным ловить (вернее, черпать) прямо в реках. Вместе с кетой эта практика распространилась и на горбушу, которую нещадно вычерпывали из рек, не давая пройти на нерестилища.
Поразительно, но даже в этом году ситуация не изменилась. 23 июля 2015 года комиссия по регулированию вылова анадромных видов рыб вновь, как обычно, решила установить РУЗы на 11 базовых реках рыбзаводов Сахалина и Итурупа, причем это произошло, несмотря на пустые нерестилища. Но вдруг выяснилось, что запасы горбуши, оказывается, не бездонные. Более того, уже возникли опасения, что и урожай кеты может оказаться ниже прогнозируемого, в первую очередь – на юго-восточном побережье Сахалина, где хозяйничают компании, принадлежащие
сенатору Александру Верховскому.Однако не только о горбуше стоит беспокоиться. На самом деле, есть вероятность, что вскоре начнутся проблемы и с самой массово вылавливаемой на Дальнем Востоке рыбой, дающей рыбакам стабильный доход в твердой валюте, - минтаем. В последнее время ученые ТИНРО постоянно заявляют о росте популяции минтая, позволяющем увеличивать ОДУ на его вылов. Последнее такое увеличение произошло в сентябре, когда этот показатель для добычи минтая в Восточно-Сахалинской подзоне Охотского моря был увеличен сразу более чем на 58% до 103 тыс. тонн. Более того, ученые начали активно продвигать идею о том, чтобы сделать добычу минтая в подзоне Приморье вообще неквотируемой. И весьма показательно, что в этом году учеными было также рекомендовано увеличить нормы прилова молоди.
Конечно, если популяция минтая действительно растет, как «грибы после дождя», то беспокоиться не о чем. Однако стоит обратить внимание, что есть и другие прогнозы. В частности, авторы доклада, который готовится для заседания Президиума Госсовета, отмечают, что «начиная с 2020 года, череда неурожайных поколений может привести к резкому снижению промысловой биомассы, что вызовет значительные экономические потери России. Ориентировочно снижение вылова минтая и тихоокеанских лососей в случае пессимистического сценария составит около 400 – 500 тысяч тонн… Перспективы отечественного рыболовства выглядят сравнительно оптимистичными лишь до 2015 – 2016 годов, в дальнейшем возможно проявление негативных тенденций, связанных с климатическими изменениями».
С этими прогнозами, кстати, согласен и руководитель Ассоциации добытчиков минтая
Герман Зверев, который на проходившем 16 сентября заседании Рабочий группы по подготовке отраслевого Госсовета привел в своем выступлении эти цифры и отметил, что через 4-5 лет мы можем столкнуться с 20% сокращением вылова на главном рыбохозяйственном бассейне страны. Правда, эти данные он привел в качестве аргумента против введения так называемых «квот господдержки» или, как их называют некоторые рыбопромышленники, «квот под киль». Однако их точно так же можно привести и в качестве аргумента, свидетельствующего об опасности чрезмерного увеличения вылова минтая, особенно молоди.
Таким образом, ученые прекрасно знают, что численность минтая в ближайшие годы может существенно сократиться. Это, собственно, совсем не удивительно, учитывая недавний доклад Всемирного фонда дикой природы, в котором отмечается, что за последние десятилетия запасы рыбы в мировом океане сократились на 50 процентов. Однако при всем этом отраслевая наука рекомендует повышать (или, как в случае с подзоной Приморье, вообще отменить) ОДУ и вылавливать молодь минтая, идя на поводу у рыбопромышленников. Аналогичная ситуация, как мы видим, в течение последних лет наблюдалась и с выловом горбуши – ученые рекомендовали пропускать на нерест меньше рыбы, чем надо было (то есть, разрешая вылавливать больше, чем следовало бы). Можно также вспомнить, что и в связи со скандальными крабовыми аукционами в Приморье возникал вопрос о том, что ТИНРО завысила рекомендации по ОДУ, что позволило компаниям, связанным с
Дремлюгой, автоматически увеличить объем добычи краба по имеющимся квотам.
Вопрос, почему ученые так поступают, даже бессмысленно ставить – «заказывает музыку тот, кто платит». А рыбопромышленники, которым также известно о возможных будущих проблемах со снижением популяции рыбы, руководствуются принципом «после нас – хоть потоп», стремясь отхватить как можно больший кусок «рыбного пирога», пока есть такая возможность. И, похоже, почти никого не волнует, что будет через 10-20-30 лет, и будет ли вообще рыба на столе наших детей и внуков.
http://dalekayaokraina.ru/lenta/rybnaya_otrasl/hvatit_li_ryby_buduwim_pokoleniyam/
