В юго-восточной Финляндии в этом году зарегистрировано более 10 млн пересечений границы.
Туристы. И что?
Есть такое:
http://www.odnako.org/blogs/show_22543/В интернете с подачи жж-сообщества "Пора валить" уже сутки активно обсуждается случай самоубийства в городе Иркутске. Суицид случился ещё летом, но как-то не впечатлил. А теперь вылежался и впечатлил: сотни ссылок и даже перепечатки в мусорных дайджест-лентах СНГ.
Суть дела: 23-летняя жительница Иркутска, проучившись 4 года в США, вернулась в родной город и, не сумев найти достойную работу, повесилась на опоре моста. При ней был обнаружен загранпаспорт и предсмертная записка на английском языке (вторая версия: жила в США с 8 лет, вернулась несколько месяцев назад, на английском языке была написана не записка, а целая тетрадка, о чём -- неизвестно).
Сообщение о самоубийстве молодой девушки воскресило в памяти, казалось бы, давно забытый случай из жизни нашего города. Почти двадцать лет назад прямо напротив нашей школы из окна пятиэтажки вышла пожилая женщина. Мы тогда стояли и смотрели, разинув рот, как её тело с совершенно синими ногами грузили в автомобиль «Скорой помощи», а потом спрашивали у родителей, почему так произошло. Нам объяснили скупо – ей было очень тяжело жить, потому что не платили пенсию и она не знала, как быть дальше. Это было исчерпывающее объяснение, потому что тогда, в начале 90-ых это был отнюдь не из ряда вон выходящий случай.
Теперь, по прошествии лет, мы знаем, что тогда ушли те, «кто не вписался в рынок». Но как получилось, что молодая девушка, обученная этим самым рынком, оборвала свою жизнь так же, как делали это её бедные соотечественники во времена шоковой терапии?
Говорят, что она знала английский язык в совершенстве и сбила все ноги в поисках работы, но в Иркутске (600 тыс. жителей) подходящего места не нашлось. Не принял рынок молодого специалиста с высшим экономическим иностранным образованием. А молодой специалист не принял обрушившуюся на него реальность и бежал в никуда, удавившись на собственном шарфе. Оказывается, рынок – это тоже не синоним счастливого будущего, где «каждый по способностям, каждому – по труду». Оказывается, рынок – это бездушный механизм, не имеющий ничего общего с романтическими представлениями о справедливом устройстве общества. Но речь не только об этом.
Понятно, что в юном возрасте даже пустяковый повод может послужить толчком к сведению счётов с жизнью. Подобные сюжеты не раз становились пищей для классиков мировой литературы. Поэтому предлагаю не судить решение девушки, а обратить внимание на совсем другой аспект.
Интернет-сообщество «Пора валить» разродилось подборкой фотографий Иркутска в самом неприглядном виде: ухабы, пасмурное небо, завалившиеся бетонные плиты, разбитые дороги. Подборка откровенно предвзятая, что и доказали оппоненты, приведя фотографии иного рода: чистые улицы, современные дома, счастливые горожане. Тем самым, была продемонстрирована общеизвестная истина о том, что все оценки сосредоточены исключительно в нашей голове и, настроившись видеть только грязь, мы не заметим вокруг ничего положительного, как бы нас не убеждали.
А кто помог создать настрой девочке? Те самые поравалитики, пишущие сегодня об этой истории:
– «Бедная девочка. На хрена она вообще искала работу в нашей помойке? Четыре года в Штатах, молодая – весь мир под ногами!»;
– «После четырех лет в США я бы повесилась еще при выходе из аэропорта в Иркутске»;
– «Видать, девушка переживала культурный шок: после США не хотелось возвращаться в Сибирь, вот и не выдержали нервы»;
– «После Америки-Раша! Это жестоко! Не каждый выдержит»;
– «Соболезную… из США не стоит возвращаться, по себе знаю…»
Каждый из этих псевдосочувствующих лицемеров, по сути говоря, одобрительно похлопал самоубийцу по плечу, поправил на её шее шарф, подтолкнул вперёд. Более того, обильно рассылающиеся ими комментарии теперь толкают к тому же самому новую жертву.
Скажу по себе, я видел виды и пострашнее тех, что приведены в доказательство правильности выбора самоубийцы. И я никогда не находил их воодушевляющими. Но в какой-то момент пришло понимание того, что это лишь фрагмент картины. Необходимый фрагмент, превращающий полотно в живое произведение, а не в пластмассовую 3D-картинку.
Знаете, нет ничего более унылого, чем зимняя дорога через нашу уральскую степь. Когда небо всюду тёмно-серое и порывы ветра, не встречающие преград на сотни километров вокруг. Когда через каждые пять минут ты матюгаешься от того, что со всего маху въехал в очередную дорожную яму и вообще очень быстро теряешься в пространстве и времени, будто не едешь по трассе, а плывешь по серому предштормовому морю. По сравнению с экзотическим побережьем – «самый настоящий ад».
Но если вглядеться, то даже такая, казалось бы, безрадостная картина начинает играть невообразимыми красками. Потому что вон там, на взгорке, присмотритесь, всё испещрено следами. Мы не видим, но охотники знают, какая жизнь там бурлит – зайцы, лисы, степные волки, всякая мелкая живность – всё живёт и стучит сердцами, невзирая на лютый мороз и серое небо. А в небе бьётся под порывами ветра какая-то гордая степная птица. Не сдаётся, висит на одном месте, яростно сопротивляясь бешеным ударам стихии. Сколько же в ней силы и желания жить? Просто удивительно.
Все, даже самый мелкий тушканчик знают, что буря стихнет, и снег из ледяного кнута превратится в тёплое ватное одеяло. А потом придёт весна. Вы видели степь весной? Не на картинках, а в живую, когда можно вдохнуть этот яркий аромат молодых трав и заглядеться развернувшимся вокруг полотном, в котором точно сплелись все краски мира? Это награда тем, кто пережил зиму.
Я не знаю наверняка, но уверен, что девушку погубило вовсе не отсутствие работы. Её погубило неумение видеть вокруг красоту. Я не был в Иркутске, но знаю точно, что, например, набережная Ангары – зрелище не менее захватывающее, чем наш пейзаж. А иркутские сосновые и берёзовые рощи для меня как для степняка и вовсе самая настоящая экзотика.
Досадно, что навык не замечать вокруг красоту стал модным трендом и даже признаком элитарности у молодого поколения. Ведь это бесполезное умение не сделало счастливым ещё ни одного человека в мире. Какой же от него прок?
Постскриптум Виктора Мараховского
К сказанному коллегой хотелось бы добавить несколько слов об уникальности российских поравалитиков. Дело в том, что российские поравалитики резко отличаются от, например, болгарских, польских или узбекских единомышленников. Поляк, болгарин или узбек смиренно надевает курточку и едет из своей страны-неудачницы в удачливую страну -- зарабатывать деньги тяжёлым трудом. А юный, несоциализированный, обинтернеченный российский поравалитик -- мечтает свалить из державы, которая строит всему остальному миру атомные электростанции (потому что умеет их делать), производит пилотируемые космические корабли и антивирус Касперского, продаёт миру оружие (потому что умеет его делать), побеждает в мелких войнах (нападать на неё по-крупному боятся), да, кстати, и миллионеров в ней как собак нерезаных. Чудовищных проблем тоже куча -- но гражданам подавляющего большинства стран мира о таких возможностях только мечтать. Как ни кривись.
Нет, есть, конечно, учёные, которым здесь всё ещё голодно, а на Западе предлагают контракт. Но такие учёные между всеми странами курсируют.
Массовый же российский поравалитик -- это не нормальный человек из неудачной страны. Это неудачник из нормальной страны.
И вот в этом -- маленькая стыдная тайна русского поравалитика. Его ненависть к Родине -- не обида на несправедливость. Это ненависть проигравшего конкурента.
Отсюда, кстати, у поравалитиков такой парадоксальный надрывный патриотизм и тяга к обличению воровства и бессердечности элит. По логике им на Россию и её проблемы следует наплевать с высокой колокольни. Но вся штука в том, что свалить для них -- это не просто покинуть неуютную Родину. Это последний шанс наконец-то обыграть её, объявив себя спасшимися, а победивших их конкурентов -- безнадёжно погибшими.
Отсюда и все "девушки на шарфах".
